1251 - Педагогическая поэма

[Анонимное чтиво]

Пишет Гость:

26.04.2012 в 18:17

Предлагаю вспомнить и поговорить о книге
Антона Семеновича Макаренко Педагогическая поэма

Когда ты прочитал ее, анон, в каком возрасте? Что скажешь сейчас? Дашь ли прочитать своим детям? Как тебе методы воспитания?
Лично меня, когда то потрясло то, что все в книге - правда и он действительно делал из бывших уголовников хороших людей. Я потом нашел и прочел другие его рассказы и повесть "Флаги на башнях", но не оно то.

Вопрос: ?

1. Я читал, мне понравилось		104	(66.24%)
2. Я читал, мне не понравилось		11	(7.01%)
3. Я не читал		42	(26.75%)
Всего:		157

@темы: книги, Макаренко

Comments

[Гость]

полный, восстановленный текст ПП

спасибо!

[Гость]

Анон с Вигдоровой, спасибо тебе большое! Давно хотела это прочитать, да не знала, что искать. Прочла запоем, изумительно.

[Гость]

ПП без купюр

Ого! Спасибо, анон.

[Гость]

Прочла запоем, изумительно.

Уже успел, анон? Она ж толстенная как я не знаю что)) Там 3 полноценных книги, считай.

[Гость]

Анон с Вигдоровой, спасибо тебе большое! Давно хотела это прочитать, да не знала, что искать. Прочла запоем, изумительно.

Простите, я тормоз. Что именно вы прочитали?

[Гость]

анон с Вигдоровой

Анон с Вигдоровой, спасибо тебе большое! Давно хотела это прочитать, да не знала, что искать. Прочла запоем, изумительно.

анон, очень рад, что ты разделяешь мои впечатления

Простите, я тормоз. Что именно вы прочитали?

полагаю, трилогию Вигдоровой

Уже успел, анон? Она ж толстенная как я не знаю что)) Там 3 полноценных книги, считай.

да ладно, я читала в советском печатном варианте - все три повести были изданы одной книгой, и по толщине она была не больше соседних Трёх мушкетёров (книги так стояли на полке у бабушки с дедом, так мне и запомнились)
а в электронном варианте читается ещё быстрее
к тому же, я уже говорила, у Вигдоровой хороший и живой язык, грамотный. Но не утрированный. Читается и воспринимается легко.

[Гость]

Простите, я тормоз. Что именно вы прочитали?

полагаю, трилогию Вигдоровой

Еще раз простите ради бога, я сегодня совсем тупой. А как она называется и была ли на нее ссылка в теме? Полистала и не вижу.

[Гость]

Фрида Вигдорова "Дорога в жизнь", "Это мой дом", "Черниговка". Скачать можно здесь: lib.rus.ec/a/18945

[Гость]

Еще раз простите ради бога, я сегодня совсем тупой. А как она называется и была ли на нее ссылка в теме? Полистала и не вижу.

про трилогию Вигдоровой смотрите комментарий где-то в самом начале треда, третий или четвёртый

Тексты есть в сети, напрмер, здесь:
Трилогия: Дорога в жизнь, Это мой дом, Черниговка.
lib.rus.ec/a/18945

Статья про Вигдорову в Вике (почитайте, не поленитесь, там немного совсем, Вигдорова сама по себе человек балы исключительный): ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B8%D0%B3%D0%B4%...

[Гость]

Фрида Вигдорова "Дорога в жизнь", "Это мой дом", "Черниговка". Скачать можно здесь

про трилогию Вигдоровой смотрите комментарий где-то в самом начале треда, третий или четвёртый

Спасибо большое!

[Гость]

Педагогическую поэму читала, возраст не помню, где-то в педагогическом студенчестве обязывали, наряду с Амонашвили и прочими.
Понравилось. Сейчас думаю, что с удовольствием перечёл бы ещё разок. Но воспринималось тяжеловато, особенно некоторые моменты ментальности того времени. Помню, Карабанов повёз трупик младенца куда-то там в морг, посмотрел на остальные трупики-уродцы, и чуть ли не с восхищением: "Наш-то найкрайщий!".
Не в укор Макаренко, я понимаю, Гражданская война, разруха. Наоборот - респект, что из пацана с таким мировоззрением, как у Карабанова, воспитывал полноценных членов общества. Ну и сам литературный стиль у Макаренко... м-мм... тяжеловат. А может, анону в учебной запарке так показалось.

[Гость]

анон в 14:57 меня опередил со ссылкой)))

[Гость]

Коммент продублировался. Я нечаянно

анон с "найкрайщий"

[Гость]

Но воспринималось тяжеловато, особенно некоторые моменты ментальности того времени. Помню, Карабанов повёз трупик младенца куда-то там в морг, посмотрел на остальные трупики-уродцы, и чуть ли не с восхищением: "Наш-то найкрайщий!".

а меня насмешило.
это мы - неженки, а они нормальные люди со здоровой психикой.

[Гость]

Ну да. Прочие трупики были не в морге, а в кунсткамере. Убитый обычный младенец действительно на их фоне найкрайщий, ничего не попишешь

[Гость]

это мы - неженки, а они нормальные люди со здоровой психикой.

Ну не знаю, не знаю. Сейчас перечитываю... время было ненормальное совсем, так что здоровой психике взяться особо неоткуда.

[Гость]

Ой, аноны, Вигдорова! Я ж даже подумывал, когда пошли Крапивинские треды и прочее подобное, темку про эту трилогию создать, но решил, что читали по факту единицы, и смысла нет.

Эту трилогию я читала в далёком детстве, лет в 10-11, случайно откопав книгу, будучи в деревне на каникулах. Тогда же и перечитала, настолько она мне понравилась. И даже была почти влюблена там в одного мальчика, но это было давно и неправда
Поэму читала уже в студенчестве, и тогда же сообразила, что Карабанов у Макаренко - это же тот самый Карабанов из детства моего. Более того, всамделишный человек! Впечатление от поэмы не помню, но вроде ничего отталкивающего. Помню только, что совершенно ничего крамольного у Макаренко не нашла, никакого рукоприкладства и других экстремальных методов, о чём была наслышана.

Почитать своим детям? Да, рекомендовала бы. Хотя бы просто для общего развития, у Макаренко очень адекватно, ИМХО, изображена действительность 1920-х гг, которую современное кино и литература искажают до невозможного. Вопрос - будут ли они, дети в смысле, Поэму читать?

Аноны, у вопросу о гонениях властей на Макаренко. Вспомнилось, что он был беспартийный, и заявление в ВКП(б) подал перед смертью уже. Дилемма: результат есть, а моральный портрет товарища не очень. Насколько помню, Макаренко очень поддерживал начальник НКВД Украины (не знаю, как должность называлась), даже вычеркнул его фамилию из доноса.

[Гость]

Ну не знаю, не знаю. Сейчас перечитываю... время было ненормальное совсем, так что здоровой психике взяться особо неоткуда

мне кажется его реакция более здоровой, чем мои попытки упасть в обморок при виде трупа но вопрос действительно спорный, а это уже все флуд. свернем.

[Гость]

не просто так Макаренко умер в 39 лет от сердечного приступа

Поправка - умер он не в 39 лет, а в 1939 году, был ему 51 год. Тоже очень мало, конечно... сколько мог еще сделать... хотя скорее всего, смерть избавила его от ареста. Последние годы он ходил по краю, постоянно подвергался жесткой критике.

[Гость]

да почему флуд? наконец обсуждаем Макаренко а не Вигдорову
ТС спрашивал же про впечатление от Поэмы, считаю металитет 20-х составляющей этого

аноны, напомните эпизод с трупиком - почему карабанов в кунсткамере-то оказался? трупик, если помню, прсото выкидыш у девушки-колонистки? илик акие-то тайные роды, что-то в этом духе, не помню. Зачем Карабанов трупик в кунсткамеру повёз?

[Гость]

Поправка - умер он не в 39 лет, а в 1939 году, был ему 51 год.

анон, вы правы
надо же было так лохануться, вот что значит - доверять студенческой памяти

[Гость]

аноны, которые читавшие, а какой эпизод из Поэмы вам больше запомнился? не обязательно понравился, пусть будет негатив.
кроме злополучной кунсткамеры

[Гость]

аноны, напомните эпизод с трупиком - почему карабанов в кунсткамере-то оказался? трупик, если помню, прсото выкидыш у девушки-колонистки? илик акие-то тайные роды, что-то в этом духе, не помню. Зачем Карабанов трупик в кунсткамеру повёз?

тайные роды. она училась в городе на рабфаке, там нашла себе скользкого типа, а вернувшись домой, захотела все шито-крыто обделать. задушила младенца, но его нашли.
на суде решили, что дело в ее тонкой душевной организации, но колонисты считали - раиса сразу задумала избавиться.
а вот почему именно в кунсткамеру, не помню.

[Гость]

а какой эпизод из Поэмы вам больше запомнился?

спектакль же!

рыдала

«В особенности добросовестны и изобретательны были шестые "Ш" сводные. Ставили мы «Азефа». Сазонов бросает бомбу в Плеве. Бомба должна разорваться. Командир шестого "Ш" Осадчий говорил:
– Взрыв мы этот сделаем настоящий.
Так как я играл Плеве, то был больше всех заинтересован в этом вопросе.
– Как это понимать – настоящий?
– А такой, что и театр может в гору пойти.
– Это уже и лишнее, – сказал я осторожно.
– Нет, ничего, – успокоил меня Осадчий, – все хорошо кончится.
Перед сценой взрыва Осадчий показал мне приготовления: за кулисами поставлено несколько пустых бочек, возле каждой бочки стоит колонист с двустволкой, заряженной приблизительно на мамонта. С другой стороны сцены на полу разложены куски стекла, а над каждым куском колонист с кирпичом. С третьей стороны против выходов на сцену сидит полдесятка ребят, перед ними горят свечи, а в руках у них бутылки с какой-то жидкостью.
– Это что за похороны?
– А это самое главное: у них керосин. Когда нужно будет, они наберут в рот керосину и дунут керосином на свечки. Очень хорошо получается.
– Ну вас к… И пожар может быть.
– Вы не бойтесь, смотрите только, чтобы керосином глаза не выжгло, а пожар мы потушим.
Он показал мне еще один ряд колонистов, у ног которых стояли ведра, полные воды.
Окруженный с трех сторон такими приготовлениями, я начал переживать действительно обреченность несчастного министра и серьезно подумывал о том, что поскольку я лично не должен отвечать за все преступления Плеве, то в крайнем случае я имею право удрать через зрительный зал. Я пытался еще раз умерить добросовестность Осадчего.
– Но разве керосин может тушить водой?
Осадчий был неуязвим, он знал это дело со всеми признаками высшей эрудиции:
– Керосин, когда его дунуть на свечку, обращается в газ, и его тушить не нужно. Может быть, придется тушить другие предметы…
– Например, меня?
– Вас мы в первую очередь потушим.
Я покорился своей участи: если я не сгорю, то во всяком случае меня обольют холодной водой, и это в двадцатиградусный мороз! Но как же я мог обнаружить свое малодушие перед лицом всего шестого "Ш" сводного, который столько энергии и изобретательности истратил на оформление взрыва!
Когда Сазонов бросил бомбу, я еще раз имел возможность войти в шкуру Плеве и не позавидовал ему: охотничьи ружья выстрелили в бочки, и бочки ахнули, раздирая обручи и мои барабанные перепонки, кирпичи обрушились на стекло, и полдесятка ртов со всей силой молодых легких дунули на горящие свечки керосином, и вся сцена моментально обратилась в удушливый огненный вихрь. Я потерял возможность плохо сыграть собственную смерть и почти без памяти свалился на пол, под оглушительный гром аплодисментов и крики восторга шестого "Ш" сводного. Сверху на меня сыпался черный жирный керосиновый пепел. Закрылся занавес, меня под руки поднимал Осадчий и заботливо спрашивал:
– У вас нигде не горит?
У меня горело только в голове, но я промолчал об этом: кто его знает, что приготовлено у шестого "Ш" сводного на этот случай?»

и очень сильно - возвращение карабанова в колонию.
«В колонию зашел (изгнанный из колонии) Карабанов. Хлопцы встретили его восторженными обьятиями и поцелуями. Он кое-как сбросил их с себя и ввалился ко мне:
– Зашел посмотреть, как вы живете.
Улыбающиеся, обрадованные рожи заглядывали в кабинет: колонисты, воспитатели, прачки.
– О, Семен! Смотри! Здорово!
До вечера Семен бродил по колонии, побывал в «Трепке», вечером пришел ко мне, грустный и молчаливый.
– Расскажи же, Семен, как ты живешь?
– Да как живу… У батька.
– А Митягин где?
– Ну его к черту! Я его бросил. Поехал в Москву, кажется.
– А у батька как?
– да что ж, селяне, как обыкновенно. Батька еще молодец… Брата убили…
– Как это?
– Брат у меня партизан, убили петлюровцы в городе, на улице.
– Что же ты думаешь? У батька будешь?
– нет… У батька не хочу… Не знаю…
Он дернулся решительно и придвинулся ко мне.
– Знаете, что, Антон Семенович, – вдруг выстрелил он, – а что если я останусь в колонии? А?
Семен быстро глянул на меня и опустил голову к самым коленям.
Я сказал ему просто и весело:
– Да в чем дело? Конечно, оставайся. Будем все рады.
Семен сорвался со стула и весь затрепетал от сдерживаемой горячей страсти:
– Не можу, понимаете, не можу! Первые дни так-сяк, а потом – ну, не можу, вот и все. Я хожу, роблю, чи там за обидом как вспомню, прямо хоть кричи! Я вам так скажу: вот привязался к колонии, и сам не знал, думал – пустяк, а потом – все равно, пойду, хоть посмотрю. А сюды пришел да как побачил, що у вас тут делается, тут же прямо так у вас добре! От ваш Шере…
– Не волнуйся так, чего ты? – сказал я ему. – Ну и было бы сразу прийти. Зачем так мучиться?
– Да я и сам так думал, да как вспомню все это безобразие, как мы над вами куражились, так аж…
Он махнул рукой и замолчал.
– Добре, – сказал я, – брось все.
Семен осторожно поднял голову:
– Только… может быть, вы что-нибудь думаете: кокетую, как вы говорили. Так нет. Ой, если бы вы знали, чему я только научился! Вы мне прямо скажите, верите вы мне?
– Верю, – сказал я серьезно.
– Нет, вы правду скажите: верите?
– Да пошел ты к черту! – сказал я смеясь. – Я думаю, прежнего ж не будет?
– От видите, значит, не совсем верите…
– Напрасно ты, Семен, так волнуешься. Я всякому человеку верю. Только одному больше, другому меньше: одному на пятак, другому на гривенник.
– А мне на сколько?
– А тебе на сто рублей.
– А я вот так совсем вам не верю! – «вызверился» Семен.
– Вот тебе и раз!
– Ну, ничего, я вам еще докажу…
Семен ушел в спальню.
<...>
Недели через две я позвал Семена и сказал просто:
– Вот доверенность. Получишь в финотделе пятьсот рублей.
Семен открыл рот и глаза, побледнел и посерел, неловко сказал:
– Пятьсот рублей? И что?
– И больше ничего, – ответил я, заглядывая в ящик стола, – привезешь их мне.
– Ехать верхом?
– Верхом, конечно. Вот револьвер на всякий случай.
Я передал Семену тот самый револьвер, который осенью вытащил из-за пояса Митягин, с теми же тремя патронами. Карабанов машинально взял револьвер в руки, дико посмотрел на него, быстрым движением сунул в карман и, ничего больше не сказав, вышел из комнаты. Через десять минут я услышал треск подков по мостовой: мимо моего окна карьером пролетел всадник.
Перед вечером Семен вошел в кабинет, подпоясанный, в коротком полушубке кузнеца, стройный и тонкий, но сумрачный. Он молча выложил на стол пачку кредиток и револьвер.
Я взял пачку в руки и спросил самым безразличным и невыразительным голосом, на какой только был способен:
– Ты считал?
– Считал.
Я небрежно бросил пачку в ящик.
– Спасибо, что потрудился. Иди обедать.
Карабанов для чего-то передвинул слева направо пояс на полушубке, метнулся по комнате, но сказал тихо:
– Добре.
И вышел.
Прошло две недели. Семен, встречаясь со мной, здоровался несколько угрюмо, как будто меня стеснялся.
Так же угрюмо он выслушал мое новое приказание:
– Поезжай, получи две тысячи рублей.
Он долго и негодующе смотрел на меня, засовывая в карман браунинг, потом сказал, подчеркивая каждое слово:
– Две тысячи? А если я не приведу денег?
Я сорвался с места и заорал на него:
– Пожайлуста, без идиотских разговоров! Тебе дают поручение, ступай и сделай. Нечего «психологию» разыгрывать!
Карабанов дернул плечом и прошептал неопределенно:
– Ну, что ж…
Привезя деньги, он пристал ко мне:
– Посчитайте.
– Зачем?
– Посчитайте, я вас прошу!
– Да ведь ты считал?
– Посчитайте, я вам кажу.
– Отстань!
Он схватил себя за горло, как будто его что-то душило, потом рванул воротник и зашатался.
– Вы надо мною издеваетесь! Не может быть, чтобы вы мне так доверяли. Не может быть! Чуете? Не может быть! Вы нарочно рискуете, я знаю, нарочно…
Он задохнулся и сел на стул.
– Мне приходится дорого платить за твою услугу.
– Чем платить? – рванулся Семен.
– А вот наблюдать твою истерику.
Семен схватился за подоконник и прорычал:
– Антон Семенович!
– Ну, чего ты? – уже немного испугался я.
– Если бы вы знали! Если бы вы только знали! Я ото дорогою скакав и думаю: хоть бы бог был на свете. Хоть бы бог послал кого-нибудь, чтоб ото лесом кто-нибудь набросился на меня… Пусть бы десяток, чи там сколько… я не знаю. Я стрелял бы, зубами кусав бы, рвал, как собака, аж пока убили бы… И знаете, чуть не плачу. И знаю ж: вы тут сидите и думаете: чи привезет, чи не привезет? Вы ж рисковали, правда?
– Ты чудак, Семен! С деньгами всегда риск. В колонию доставить пачку денег без риска нельзя. Но я думаю так: если ты будешь возить деньги, то риска меньше. Ты молодой, сильный, прекрасно ездишь верхом, ты от всяких бандитов удерешь, а меня они легко поймают.
Семен радостно прищурил один глаз:
– Ой, и хитрый же вы, Антон Семенович!
– Да чего мне хитрить? Теперь ты знаешь, как получать деньги, и дальше будешь получать. Никакой хитрости. Я ничего не боюсь. Я знаю: ты человек такой же честный, как и я. Я это и раньше знал, разве ты этого не видел?
– Нет, я думал, что вы этого не знали, – сказал Семен и вышел из кабинета.»

[Гость]

тайные роды. она училась в городе на рабфаке, там нашла себе скользкого типа, а вернувшись домой, захотела все шито-крыто обделать. задушила младенца, но его нашли.

помнил, что история была некрасивой, но не думал, что настолько
надо идти перечитывать

оффтоп: у нас-то сейчас не было войны, а почитаешь новости - таких Раис, как грибов после дождя

[Гость]

а вот почему именно в кунсткамеру, не помню.

нет, это была больница. но младенцы-уроды в банках почему-то тоже стояли. макаренко, кажется, не пояснял — ну,или там,где читала, без пояснений, я без купюр издание еще не успела.

помнил, что история была некрасивой, но не думал, что настолько
надо идти перечитывать

оффтоп: у нас-то сейчас не было войны, а почитаешь новости - таких Раис, как грибов после дождя

ну, потом она, как ни странно, не покатилась дальше.

[Гость]

спектакль же!

Да!

и очень сильно - возвращение карабанова в колонию.

Очень

[Гость]

спектакль же!
Да!

и очень сильно - возвращение карабанова в колонию.
Очень

[Гость]

анон, спасибо за отрывки! всё, забросил АА, пошёл уже перечитывать Поэму

[Гость]

анон, спасибо за отрывки! всё, забросил АА, пошёл уже перечитывать Поэму

всегда рада
а вычитаете понравившееся - тоже делитесь.